Я уже писала про мальчика в израильской фабрике Звезд, напомнившего мне Куруфина. www.diary.ru/~Ivry/p164098434.htm

И Берен там тоже был!

Рон Вайнрайх, бывший танкист, раненный во время второй Ливанской войны. Теперь он передвигается на инвалидной коляске, но это не мешает ему вести весьма насыщенную жизнь, выступать со своей рок-группой и участвовать в телевизионных шоу. Настоящий израильский красавец! Люблю и уважаю таких людей.

Если бы Вк был сценарием к ролевой игре.
a-comics.ru/comics/dm-of-the-rings/1

Пол-ночи читала и ржала.



читать дальше

небольшая интересность из черновиков к ВК

читать дальше«У хоббитов был любопытный свадебный обычай. Многие годы они держали (всегда официально и, в действительности, очень часто) в глубокой тайне то, на ком они собирались жениться, даже когда знали. Тогда они внезапно женились, и, не говоря куда, сбегали на неделю или две (или даже больше). Когда Бильбо исчез, это было первым, о чем подумали его соседи. «Он женился. Но на ком? – никто более не исчез, насколько мы знаем». Даже после года его отсутствия они были бы менее удивлены, если бы он вернулся с женой. Долгое время некоторые думали, что он скрывал ее, и действительно, на некоторое время возникла легенда о несчастной госпоже Бильбо, которая были слишком уродлива, чтобы показаться им.
Поэтому ныне Бильбо перед тем, как исчезнуть, сказал: «Я собираюсь жениться». Он думал, что это – вместе со всей суетой вокруг дома (или норы) и мебели – должно занять и удовлетворить их на долгое время, так что никто из них не стал бы искать его некоторое время. И он был прав – ну, или почти прав. Его вообще никто не стал искать. Они решили, что он сошел с ума и бежал, и встретил свою смерть в каком-нибудь омуте или в какой-либо реке, или сорвался с обрыва, и так стало одним Баггинсом меньше. Так думали большинство из них. О нем, конечно же, сожалели некоторые из его младших друзей…»

Что интересно – в самом первом наброске этой главы не было речи ни о Гандальфе, ни о Фродо, а Баг Энд Бильбо завещал Саквилль-Баггинсам.

www.diary.ru/~almieon/p84353845.htm

Дж.Р.Р.Толкин

ПРИЛОЖЕНИЯ К "ВЛАСТЕЛИНУ КОЛЕЦ"
перевод Pera


Приложение А

III

НАРОД ДАРИНА

читать дальше О появлении Гномов и Элдар и сами Гномы рассказывают странные легенды, но, так как события эти далеко отстоят от наших времен, здесь о них говорится не много. Дарином зовут Гномы старейшего из Семи Праотцев их народа и пращура всех королей Длиннобородых < Хоббит, 62 >. Долго спал он один, пока не пробудился весь народ Гномов во мраке времен, и тогда пришел он в Азанулбизар и построил себе жилище в пещерах над Кхеледзарам на восточных отрогах Мглистых Гор, и было то место позднее воспето и прославлено под именем Мории.
И там жил он столь долго, что прознали о нем повсюду и нарекли "Дарин Бессмертный". Но все же и он в конце концов умер, еще до того как миновали Стародавние Дни, и был похоронен в Кхазад-думе, но род его не угасал никогда и пятеро из его потомков так походили на своего Пращура ликом, что получали и его имя – Дарин из Дома Дарина. И гномы воистину верили, что воплощался в них сам Бессмертный, ибо хранили они много странных легенд и поверий о самих себе и своей судьбе в этом мире.
По окончании Первой Эпохи мощь и богатство Кхазад-дума значительно возросли, ибо притекло сюда множество жителей,а с ними пришли их знания и умения, когда древние города Гномов Ногрод и Белегост превратились в руины во время разрушения Тангородрима. Могущество Мории сохранялось на протяжении всех Темных Годов и владычества Саурона, ибо, хотя Эрегион лежал в развалинах и врата Мории были закрыты, чертоги Кхазад-дума были слишком глубоки и крепки и населены народом слишком многочисленным и отважным, чтобы Саурон мог завоевать их снаружи. Потому сокровища Мории долго оставались в целости и сохранности, хотя народ ее начал приходить в упадок.
И случилось так, что в середине Третьей Эпохи Королем опять стал Дарин – уже шестой из носивших это древнее имя. В то время в мире возрастала власть Саурона, прислужника Моргота, хотя о Тени в Лесу, что смотрел прямо на Морию, никто еще не мог ничего сказать. Зашевелились все лихие создания. А Гномы в то время копали все глубже и глубже под Баранзибаром, надеясь отыскать там митрил – металл, не имевший цены, который становилось все трудней добывать с каждым годом < I,413. > . И вот они пробудили от сна нечто ужасное – тварь, бежавшую из рушащегося Тангородрима и таившуюся у самых глубинных пластов земли от самых времен торжества Воинства Запада. Был то Балрог, древнее творение Моргота. И он убил Дарина, а через год и его сына Наина Первого, и после того начала угасать слава Мории, и народ ее был либо уничтожен, либо рассеян.
Большинство из тех, кому удалось бежать, направились на север, и Траин Первый, сын Наина, пришел к Эребору, Одинокой Горе, что около восточных оконечностей Мрачного Леса, и там остался и начал трудиться опять, и так стал Королем Подгорного Королевства. В Эреборе он нашел великую драгоценность – Заветный Камень, "Сердце Горы" < Хоббит,215,221 >. Но Торин Первый, его сын, снялся с места и пошел далеко на север, к Серым Горам, куда в то время стекались многие из остатков народа Дарина, ибо были те горы богаты залежами и мало исследованы. Но там, за горами, в пустошах жили драконы, и теперь, по прошествии многих лет, они вновь набрали силу и размножились. И они пошли войной на Гномов и разграбили все, что те уже успели добыть. Наконец Даин Первый вместе со своим вторым сыном Фрором пал у входа в свои чертоги в схватке с огромным червем с холодною кровью.
Вскоре после этого большая часть Даринова Народа покинула Серые Горы. Грор, третий сын Даина, ушел к Железным Холмам и увел за собой многих последователей; но Трор, наследник Даина, вместе с Борином, своим дядей по отцу, и остатком своего народа вернулся в Эребор. В Великий Чертог Траина вернул Трор Заветный Камень, и там он и его соплеменники процветали и богатели, живя в дружбе со всеми Людьми, обитавшими по соседству. Ибо создавали они не только творения удивительные по красоте, но и вещи грозные и опасные – оружие и доспехи, что имели очень высокую цену; и постоянный обмен рудой и металлами шел между ними и их родичами, жившими в Железных Холмах. А Люди Севера, жившие между реками Келдуин (Бегущей) и Карнен (Красноводной), набрали силу и вытеснили всех врагов с востока; так что Гномы жили теперь в изобилии и часто звучали песни и шумели пиры в Чертогах Эребора < Хоббит, 34.> .
И вот молва о богатствах Эребора поползла по всем землям вокруг и достигла слуха драконов, и когда прознал обо всем Смауг Золотой – величайший из всех драконов тех дней, то поднялся и пошел на Короля Трора без объявленья войны, и напал на Гору, изрыгая потоки огня. За короткое время все Подгорное Королевство было разрушено и город Дол неподалеку тоже был обращен в руины и опустошен; но Смауг вполз в Великий Чертог и улегся там на ложе из золота.
Из пожара и грабежа удалось спастись многим соплеменникам Трора, и сам Трор тоже вышел последним из своих чертогов по тайному ходу и вывел своего сына Траина Второго. И они со всей семьей < К которой принадлежали и дети Траина Второго: Торин Дубовый Щит, Фрерин и Дис. Торин тогда был еще юнцом по Гномьему счету. Впоследствии стало известно, что спаслось больше Подгорного Народа, чем поначалу надеялись, но большая часть ушла к Железным Холмам.> пустились в долгое и бесприютное странствие в южные земли. С ними ушла и небольшая кучка их родичей и верных последователей.
Прошли годы, и Трор – уже постаревший, обедневший и отчаявшийся – отдал своему сыну Траину последнее великое сокровище, которое все еще оставалось в его владении, и было то последнее из Семи Колец Гномов; и после того ушел он, взяв с собой лишь одного спутника, именем Нар. И об этом Кольце он сказал Траину так, когда они уже попрощались: "Это Кольцо может стать залогом твоей новой, счастливой судьбы, каким бы невероятным это ни казалось сейчас. Но ему нужно золото, чтобы золото же умножить."
"Ты точно не подумываешь о возвращении в Эребор?" - спросил его Траин.
"Не в мои года, - ответил ему Трор. - Нашу месть Смаугу я возлагаю теперь на тебя и твоих сыновей. Но я устал от нищеты и презренья Людей. Пойду поищу еще что-нибудь, коль смогу." Но он не сказал, куда идет.
Возможно возраст, злая судьба и долгие сожаления о великолепии Мории времен его предков как-то отразились на нем и он стал понемногу впадать в слабоумие, или же Кольцо постепенно обращалось ко злу теперь, когда его хозяин пробудился и набирал силу, подталкивая его к безрассудству и гибели. Из Дунланда, где тогда было его жилище, он отправился в путь на север вместе с Наром и они перешли через Перевал Красного Рога и спустились в Азанулбизар.
Когда Трор подошел к Вратам Мории, проход был открыт. Нар умолял его быть осторожным, но он не внял тем мольбам и вошел внутрь гордой поступью вернувшегося наследника. Но назад он так и не вышел, и Нар ждал там и ждал долгие дни, прячась в укрытии неподалеку. В один из дней он услышал громкий крик и звук рога и увидел тело, выброшенное на каменные ступени. Опасаясь, что было то тело Трора, он стал подбираться поближе, когда до слуха его донесся голос из-за ворот: "Выходи, бородач! Мы тебя видим. Но сегодня ты можешь ничего не бояться. Ты нужен нам как посланец."
И тогда Нар подошел поближе и обнаружил, что было то действительно тело Трора, но без головы, а сама она валялась неподалеку, лицом вниз. Склонившись над ней, он услышал оркский хохот, раздавшийся из врака пещеры, и такие слова вслед за ним: "Вот что мы делаем с нищими бродягами, которые не хотят ждать милостыни за дверью, а лезут вовнутрь, пытаясь что-то украсть. Ежели еще хоть один из твоего отродья сунет свою грязную бороду сюда снова, получит ту же самую плату. Иди и передай им мои слова! А ежели кто из твоей семейки захочет узнать, кто теперь тут король, пусть прочтет мое имя на его роже. Это я написал его! И это я убил его! Я здесь хозяин!"
И тогда Нар перевернул голову Трора и увидел надпись на челе, выжженную Гномьими рунами. И он прочитал имя: АЗОГ. И имя это потом легло клеймом на его сердце и сердца всех остальных Гномов его народа. Нар наклонился, чтобы поднять голову, но опять услышал голос Азога <Тот Азог был отцом Болга; см.Хоббит, 36,261.>: "Брось ее и убирайся! Вот твоя милостыня, бородатый бродяга!" И в него полетел небольшой мешочек. В нем было несколько мелких монет.
Горестно плача спустился Нар по Серебряной Жилке; но по пути он один раз оглянулся и увидел, что орки вышли из ворот и теперь разрубали тело на куски и швыряли их черным воронам.
Такую скорбную повесть Нар принес Траину и тот стенал и рвал свою бороду, а потом замолчал. Семь долгих дней он сидел и молчал, а потом встал и прознес такие слова: "Сие невозможно стерпеть!"
И слова эти положили начало Войне Гномов и орков, долгой и смертоносной, что велась, в основном, в глубоких местах под землей.
Траин сразу же отправил посланцев на север, восток и запад с вестью о происшедшем, но прошло целых три года, пока Гномы накапливали силы. Народ Дарина выставил воинство, к которому присоединились крупные силы, посланные Домами других Отцов, ибо бесчестье, сотворенное с наследником Старейшего из их племени, наполнило их гневом и яростью. Когда все было готово, они атаковали и сокрушали одну за другой все твердыни орков, какие встречались им на пути от Гундабада до Ирисной Реки. Обе стороны не знали жалости и было много смертей и кровавых подвигов при свете дня и во мраке ночи. Но Гномы побеждали благодаря своей силе, своему не знавшему равных оружию и пламени своего гнева, освещавшему им дорогу, когда они охотились за Азогом в каждом подгорном логове орков.
Наконец орки, бежавшие перед ними, собрались в Мории, и воинство Гномов, преследуя их, пришло в Азанулбизар. Так называлась огромная долина, что лежала между горными кряжами вокруг озера Кхеледзарам и была когда-то частью владений древнего королевства Кхазад-дум. Когда Гномы узрели врата своих древних чертогов на склоне горы, из уст их раздался громкий клич, подобно грому сотрясший долину. Но огромное войско врагов уже выходило на склоны над ними, а из ворот показались полчища орков, которых Азог приберегал для крайней нужды.
Поначалу удача отвернулась от Гномов, ибо был то темный зимний день и на небе не было видно солнца, а орки не колебались, превосходя противников численностью и позицией на более возвышенном месте. Так началась Битва в Азанулбизар (или Нандухирион, как то место звалось по-эльфийски), при одном воспоминании о которой орки до сих пор содрогаются, а Гномы глотают слезы. Первая атака авангарда под предводительством Траина была отбита с большими потерями для Гномов, и Траина загнали в чащу огромных деревьев, что тогда еще росли неподалеку от Кхеледзарам. Там пали его сын Фрерин и родич Фундин, и еще много других, а сами Траин и Торин получили ранения <Говорят, щит Торина раскололся и он отбросил его, и своим боевым топором срубил себе ветку дуба и держал ее в левой руке, отражая удары врагов или орудуя ею, как палицей; так он получил свое прозвище.>. В других местах сражение продолжалось с переменным успехом и большими потерями, пока, наконец, Гномы с Железных Холмов не изменили его ход решительным образом. Подоспевшие поздно, но все же не слишком, свежие силы облаченных в кольчуги воинов Наина, сына Грора, хлынули на поле сражения и оттеснили орков к самым воротам в Морию, и с криками "Азог! Азог!" они рубили своими секирами всех стоявших на их пути.
Тогда Наин встал пред Вратами и прокричал зычным голосом: "Азог! Если ты там, выходи! Или представление в долине слишком грубо для твоих глаз?"
После этих слов Азог вышел вперед. Был он огромным орком с громадной головой, облеченной в железный шлем, но при этом сильным и быстрым. И с ним вышли многие, похожие на него, воины его личной гвардии; и когда они занялись соратниками Наина, Азог повернулся к нему и произнес: "Что такое? Еще один нищий бродяга все-таки приполз к моим дверям? Хочешь, чтобы я заклеймил тебя тоже?"
С этими словами он бросился на Наина и они схватились в поединке. Но Наин наполовину ослеп от переполнявшей его ярости и был измотан сражением, тогда как Азог был полон нерастраченных сил, свиреп и хитер. Вскорн Наин нанес удар, в который вложил всю оставшуюся у него силу, но Азог увернулся и пнул Наина в ногу, так что секира его раскололась о камень, на котором он стоял, но сам Наин подался вперед от силы удара, и тогда Азог с резким размахом обрушил свой меч на шею Гнома. Ворот кольчуги выдержал острую сталь лезвия, но сам удар был настолько силен, что сломал Наину шею и тот свалился на землю.
И тогда Азог расхохотался и поднял руку, чтобы издать победный клич, но крик замер у него в горле. Ибо он увидел, что все его воинство в долине обращено в бегство, а Гномы преследуют и разят его орков там и тут, где только могут достать их своими топорами, а те, кому удалось улизнуть, бегут в южном направлении, издавая на бегу громкие крики. И почти все его отборные солдаты лежали мертвые вокруг него. Тогда он повернулся и побежал обратно к Вратам.
Вслед за ним по ступеням прыжками взбирался Гном с красным от крови боевым топором. То был Даин Железная Стопа, сын Наина. У самого входа он схватил Азога и поверг его наземь, и отрубил ему голову. И был то великий подвиг, ибо Даин считался еще юнцом по Гномьему счету. Однако пред ним лежали еще многие битвы и долгая жизнь, пока совсем старым не пал он наконец, не склонив пред врагами шеи, в Войне Кольца.И как бы ни был он крепок и полон ярости, все-таки, как рассказывают, когда он спустился вниз от Врат Мории, лицо его было серым, как лицо того, кто пережил минуты ужасного страха.
Когда, наконец, сражение завершилось победой, оставшиеся в живых Гномы собрались в Азанулбизар. Они взяли голову Азога и впихнули ей в рот тот самый кошелек с мелкими монетами, а потом накололи ее на пику. Но той ночью не было ни пиров, ни песен, ибо павшие не поддавались скорбному счету, а в живых не осталось и половины, способных стоять на ногах и имевших надежду залечить свои раны.
Однако, с приходом утра, Торин встал пред ними. Один его глаз закрылся навеки и одна нога его была искалечена раной, но он произнес такие слова: "Хвала нам! Мы победили. Кхазад-дум – наш !"
Но они отвечали: "Хоть ты и Наследник Дарина, но даже и единственным глазом мог бы видеть яснее. Мы сражались в этой войне ради мести и мы получили отмщенье. Но такая месть не сладка. Если это можно назвать победой, тогда наши руки слишком малы, чтоб ее удержать."
А те, кто был не из Народа Дарина, еще сказали: "Кхазад-дум не был домом наших отцов. Зачем бы был он нам нужен, если бы не надежда заполучить здесь сокровища? Но теперь, коль мы должны уйти без наград и без вир, которые нам причитаются, чем скорее мы вернемся в наши родные земли, тем будет лучше для нас."
И тогда Траин повернул лицо к Даину и сказал: "Но мои родичи наверняка не покинут меня?"
"Нет, - ответил Даин. - Ты Отец нашего Народа и мы проливали за тебя нашу кровь. Но мы не войдем в Кхазад-дум. Только я заглядывал во тьму за Вратами. Оно все еще там, за этой тьмой, Проклятие Дарина, и оно ждет твоего прихода. Мир должен измениться и какая-то сила, иная, чем наша, должна прийти, перед тем как Народ Дарина сможет снова войти в пределы Мории."
И случилось так, что после Азанулбизар Гномы опять рассеялись. Но сначала они со всем тщанием собрали тела своих павших, чтобы оркам, если б те вдруг решили вернуться, не досталась добыча их мечей, топоров и доспехов. Говорят, каждый Гном, возвращавшийся с поле боя, был нагружен тяжелой ношей. А потом они сложили много погребальных костров и сожгли тела своих родичей. И в долине было срублено столько деревьев для этих костров, что потом в ней никогда уже не было леса, а дым от костров был виден в самом Лориэне <Подобные действия по отношению к мертвым отозвались горечью в сердцах Гномов, ибо были они противны их обычаям; но возведение таких погребений, к каким они были привычны, потребовало бы многих лет (так как они кладут своих мертвых не в землю, а только в камень). Потому они предпочли предать их огню, чем оставлять на растерзание диким зверям или стервятникам-оркам. Однако все те, кто пал в Азанулбизар, почитались в памяти, и до сегодняшних дней любой Гном может с гордостью сказать о ком-то из своих предков: "он был сожженным Гномом", и этого будет достаточно.>. Когда погребальные костры догорели и превратились в угли и пепел, союзники-Гномы разошлись все по своим землям и Даин Железная Стопа повел народ своего отца назад к Железным Холмам. И тогда, встав у огромной пики с головой Азога, Траин обратился к Торину с такими словами: "Кто-то мог бы подумать, что голова эта куплена дорогой ценой! Мы отдали за нее по меньшей мере наше королевство. Ты вернешься со мной к наковальне? Или будешь выпрашивать хлеб дверей гордецов?"
"К наковальне, - ответил Торин. – Молот, по крайней мере, поддерживает силу в руках до тех пор, пока им снова не придет нужда взяться за более острые инструменты."
Так Траин и Торин с остатками своих воинов (среди которых были Балин и Глоин) вернулись в Дунланд и вскоре после этого снялись с места и двинулись в Эриадор, долго скитались там, пока, наконец, не обрели приюта в изгнании на востоке от Эред Луин, за рекою Люн. Из железа были в основном их изделия в те времена, но и в этом они преуспели, как всегда бывает у Гномов, и численность их постепенно возрастала <Было у них мало женщин. Одной из них была Дис, дочь Траина, мать Фили и Кили, которые родились в Эред Луин. У Торина же не было жены.>. Но, как сказал когда-то Трор, Кольцу требовалось золото, чтобы золото умножать, а у них не было ни золота, ни какого-либо другого драгоценного металла, или же было слишком мало, чтобы работать с ними.
Об этом Кольце мало может быть сказано здесь. Гномы Народа Дарина верили, что было оно первым из Семи, выкованных в Эриадоре. И они говорили, что подарили его Королю Кхазад-дума Дарину Третьему сами Эльфийские Кузнецы, а не Саурон, хотя, несомненно, злая воля его жила в этом Кольце, так как он помогал Эльфам в изготовлении всех Семи. Но владельцы Кольца никому его не показывали и не говорили о нем, и столь же редко передавали его кому-то другому почти до самой смерти, так что другие не знали наверняка, где и кому оно бывало даровано прежним владельцем. Некоторые думали, что оно осталось в Кхазад-думе, в сокрытых гробницах королей, если только последние не были найдены и разграблены; но среди родичей Наследника Дарина существовало поверье (ошибочное), что было оно у Трора, когда тот внезапно вернулся в Морию. Что потом с ним сталось, они не знали. На теле Азога Кольца не нашли .
Тем не менее, вполне могло выйти так, как теперь думали Гномы, что Саурон всякими хитростями обнаружил, кто в то время владел Кольцом, последним из Семи, все еще остававшимся свободным, и что исключительные несчастья, случавшиеся с наследниками Дарина, проистекали из его злобы. Ибо Гномов ему так и не удалось подчинить себе таким способом. Единственной властью, которую Кольца имели над ними, была власть воспламенять их сердца жаждой золота и драгоценностей до такой степени, что, если им этого не хватало, все остальные вещи этого мира казались им бесполезными, и они наполнялись гневом, яростью и желанием мести по отношению к тем, кто лишал их принадлежащих им сокровищ. Однако с самого начала Гномы были созданы способными твердо противостоять любым проявлениям превосходства или попыткам взять над ними власть. И, хотя их можно было убить или искалечить, но нельзя было подчинить чужой воле или поработить. По той же причине никакое Кольцо не влияло на продолжительность срока их жизни. Потому все более ненавидел Саурон владельцев Кольца и все более жаждал отнять его у них.
Поэтому, возможно благодаря отчасти злобной воле Кольца, случилось так, что Траин, по прошествии ряда лет, стал беспокойным и неудовлетворенным. Страстная жажда золота все время жила в его сердце. И вот наконец, когда он не мог уже больше терпеть эту жажду, он обратился мыслями к Эребору и решил вернуться туда. Ничего не поведал он Торину о том, что было у него на сердце, но, взяв с собой Балина, Двалина и несколько других Гномов, попрощался с остальными и вышел в поход.
Не много известно о том, что случилось с ним дальше. Сейчас можно было бы думать, что, как только он и несколько его спутников пересекли родные рубежи, за ними сразу же увязались соглядатаи Саурона. Волки гнались за ним, орки заманивали его в ловушки, злобные птицы заслоняли свет солнца на его пути; и чем сильнее он стремился на север, тем больше несчастий обрушивалось на него. Черная ночь опустилась на них, когда они блуждали в землях за Андуином, и черный дождь загнал их в поисках укрытия под сень Мрачного Леса. А утром он исчез из лагеря и его спутники тщетно искали и звали его. Они искали его несколько дней, пока, в конце концов, не потеряли надежду. И тогда они покинули те места и воротились к Торину. Только гораздо позднее стало известно, что Траин был взят живым и заключен в подземелья Дол Гулдура. Там его пытали, Кольцо у него было отнято, а сам он в конце концов умер.
Так Торин Дубовый Щит стал Наследником Дарина, но наследником без надежды. Когда Траин исчез, ему было девяносто пять лет и был он высоким Гномом с гордой осанкой. Он, казалось, был доволен жизнью в Эриадоре. Там он долго трудился и торговал, и скопил столько богатства, сколько было ему по силам. Народ его умножался за счет многих скитальцев из Народа Дарина, прослышавших о его жилище на западе и пришедших к нему. Теперь у них были прекрасные светлые чертоги в горах и полные кладовые товаров, и дни их не казались им очень уж тяжкими, хотя в своих песнях пели они всегда об Одинокой Горе далеко на востоке.
Шли годы. Угли в сердце Торина опять разгорались, когда размышлял он о бедствиях своего Дома и о мести Дракону, которая была завещана ему. Думал он об оружии, об армии и о союзниках, когда огромный молот его звенел в его кузнице. Но армии были рассеяны, союзники разобщены, и боевых топоров было мало у его народа. И великий гнев без надежды сжигал его, когда он расплющивал раскаленный металл на своей наковальне.
Но, наконец, случилось так, что Торин повстречал Гэндальфа, и встреча эта изменила многое в судьбе Дома Дарина и привела к другим и более великим последствиям на стороне. Как-то раз <25 марта 2941г.>, возвращаясь на запад из похода, Торин остановился в Бри переночевать. Там же оказался и Гэндальф. Он направлялся в Шир, где не был уже почти двадцать лет. Он очень устал и думал отдохнуть там какое-то время.
Из множества забот больше всего его беспокоила опасность на севере, так как ему уже было известно о том, что Саурон замышляет войну и намерен, как только почувствует себя достаточно сильным, атаковать Ривенделл. Но, сейчас только Гномы Железных Холмов были единственной преградой врагам с востока, если те попытаются опять завладеть землями Ангмара и северными проходами в Горах. А за Холмами лежали пустоши, и там обитал Дракон. Саурон может использовать Дракона в своих целях , и последствия будут ужасны. Но как же тогда суметь обезвредить Смауга?
И, как раз в тот момент, когда Гэндальф сидел погруженный в эти мысли, перед ним предстал Торин и произнес: "Мастер Гэндальф, я знаю тебя только в лицо, но сейчас я был бы рад поговорить с тобой, ибо мысли о тебе часто посещали меня в последнее время, словно кто-то приказывал мне отыскать тебя. Поистине, я сделал бы это, если бы знал, где тебя найти."
Гэндальф взглянул на него с удивлением. "Странное дело, Торин Дубовый щит, - сказал он, - но я тоже думал о тебе. И, хотя я направляюсь в Шир, но мне приходило в голову, что дорога эта ведет и к твоим чертогам."
"Называй их так, если хочешь, - ответил Торин, - но это всего лишь убогое пристанище изгнанников. Однако ты был бы там желанным гостем, коль пожелал бы прийти. Ибо все говорят, что ты мудр и знаешь больше, чем кто-либо, о том, что происходит в мире. А я помышляю о многом и был бы рад твоему совету."
"Я приду, - молвил Гэндальф, - потому что, по-моему, у нас с тобой есть по крайней мере одна общая забота. Дракон Эребора не выходит у меня из головы и, полагаю, он никогда не будет забыт внуком Трора."

***


Где-то в другом месте рассказывается о том, что вышло из этой встречи: о странном плане, который Гэндальф придумал, чтобы помочь Торину и о том, как Торин и его товарищи вышли из Шира и отправились в поход к Одинокой Горе, что привело к непредвиденным результатам. Здесь же речь идет лишь о том, что имеет прямое отношение к Народу Дарина.
Дракон был повержен Бардом из Эсгарота. Но в Доле произошло сражение, так как орки напали на Эребор, как только прослышали о возвращении Гномов; и вел их Болг, сын того самого Азога, которого Даин убил в дни своей юности. В той первой битве при Доле Торин Дубовый Щит получил смертельную рану, от которой умер, и был похоронен в могиле под самой Горой, и Заветный Камень покоился на его груди. Двое его племянников, Фили и Кили, тоже полегли в этой битве. Но Даин Железная Стопа, его двоюродный брат, что подоспел на помощь с Железных Холмов, был его законным наследником и стал потом править как Король Даин Второй. И Подгорное Королевство было восстановлено, как того и хотел Гэндальф. Даин оказался великим и мудрым правителем, и Гномы опять достигли силы и процветания в его дни.
Поздним летом того же года (2941) Гэндальф наконец убедил Сарумана и Белый Совет атаковать Дол Гулдур, и Саурон отступил и укрылся в Мордоре, где, как он думал, ни один враг не достанет его. Поэтому, когда наконец началась Война, главный удар Врага был направлен на юг, но все-же, даже своей далеко протянутой правой рукой Саурон мог бы сотворить немалое зло на севере, если бы Король Даин и Король Бранд не стояли у него на пути. Вот что сказал Гэндальф впоследствии Гимли и Фродо, когда они какое-то время жили вместе в Минас Тирите. Незадолго до этого до Гондора докатились вести о событиях далеко на севере.
"Я горевал, когда погиб Торин, - молвил Гэндальф, - а теперь мы узнали, что и Даин нашел свою смерть, снова сражаясь в Доле, как раз когда мы с вами дрались здесь, на юге. Я назвал бы это тяжкой утратой, если бы это не было еще в большей степени чудом, что в своем преклонном возрасте он мог с такой силой разить врагов топором, как о том говорят, стоя над телом Короля Бранда перед воротами Эребора, пока не спустилась тьма. И все-таки, дела могли бы обернуться иначе, гораздо хуже. Когда вы думаете о великой Битве на Полях Пеленнора, не забывайте о битвах в Доле и о мужестве Народа Дарина. Представьте себе, что могло бы случиться. Драконово пламя и клинки дикарей в Эриадоре, тьма над Ривенделлом. В Гондоре могло бы не быть Королевы. И сейчас, после нашей победы, мы могли бы надеяться лишь на возвращение к развалинам и пепелищам. Но этого не случилось, ибо я повстречался с Торином Дубовым Щитом однажды вечером в Бри на исходе весны. Случайная встреча, как мы говорим у нас в Средиземье."
Дис была дочерью Траина Второго. Она стала единственной женщиной из Гномов, упомянутой в этих хрониках. По словам Гимли, среди Гномов не много женщин – вероятно, не более одной трети всего народа. Они редко пускаются в путь – только лишь при большой нужде. Голосом и наружностью, а также одеждой ,когда они странствуют, так походят они на Гномов-мужчин, что взор и слух посторонних не может отличить их от последних. Это породило среди Людей нелепое мнение, что среди Гномов вообще нет женщин и что они "вырастают из камня".
По причине малого количества женщин среди Гномов, народ их увеличивается очень медленно и всегда в опасности, когда у него нет безопасного места обитания. Это связано с тем, что Гномы вступают в брак лишь один раз и очень ревнивы во всех вопросах, касающихся их прав. Число женатых Гномов фактически не составляет и одной трети народа, так как не все женщины среди них выходят замуж: одни вообще не хотят, а другие хотят такого мужа, какого не могут найти, и отвергают других, оставаясь одни. Что до мужчин, то среди них многие тоже не хотят обзаводиться семьями, будучи полностью поглощены своим ремеслом.
Гимли, сын Глоина, стяжал славу, ибо был он одним из Отряда Девятерых, что отправился в путь с Хранителем Кольца. И он был рядом с Королем Элессаром на протяжении всей Войны. Был он еще наречен Другом Эльфов из-за той великой любви, что родилась меж ним и Леголасом, сыном Короля Трандуила, а также из-за его глубокого почитания Владычицы Галадриэль.
После падения Саурона Гимли привел на юг часть своего народа из Эребора и стал Правителем Мерцающих Пещер. Он и люди его на славу потрудились в Гондоре и Рохане. Для Минас Тирита выковали они врата из митрила и стали взамен тех, что были расколоты Королем-Колдуном. Друг его Леголас тоже пришел на юг с Эльфами из Зеленого Леса и они поселились в Итилиэне, который стал снова прекраснейшим краем во всех западных землях. Но, когда Король Элессар ушел из жизни, Леголас последовал наконец зову своего сердца и отплыл на запад, за великое Море.

Далее следует одна из последних записей в Алой Книге

Мы слыхали, что Леголас взял с собой Гимли, сына Глоина, ибо велика была между ними дружба – более велика, чем когда-либо случалась дружба между Эльфом и Гномом. Если это правда, тогда поистине странно, чтобы Гном возжелал покинуть берега Средиземья из-за какой бы то ни было любви или дружбы или же, чтобы Элдар приняли его, а Владыки Запада дали на это свое разрешение. Но, говорят, что Гимли двигало еще и желание снова лицезреть красоту Галадриэль, и, возможно, именно она, будучи могущественной среди Элдар, добилась для него этой милости. Более не может быть сказано об этом предмете.


Дис (Dis)
Материал из WlotrPedia
Перейти к: навигация, поиск

Единственная женщина-гном чьё имя известно. Дис родилась в 2760 году. Она была дочерью Траина II и имела двух братьев – Торина Дубощита и Фрерина. Когда Дракон Смауг захватил Одинокую Гору в 2770 году, Дис сбежала вместе с отцом и братьями. Они отправились на юг, путешествуя в течение многих лет. В итоге они поселились в Синих Горах где Дис родила Фили и Кили. Её сыновья сопровождали Торина в миссии возвращения Одинокой Горы в 2941 году и были убиты в Битве Пяти Воинств.
Этимология

Дис (Dís):

Имя Дис на старо-норвежском означает женщину, нимфу или богиню.

Примечание редактора. В русском языке не существует однозначного обозначения для женщин-гномов. Есть варианты - гномиха, гномида, гнома, гномка.

Пишет  Алмиэон:

Перевод некоторых моментов из "временной картины", которую для себя составлял Толкин. Нижеследующее можно даже назвать "Погоня за Отрядом Хранителей: то, что осталось за кадром". Ну, и интересен п.8.

читать дальше1. «15 января морийские орки преследуют Отряд через Серебрянку… Посланники оставляют Морию и направляются в Изенгард к Саруману с вестями о произошедшем, а также о появлении Голлума. (От Мории до Изенгарда по прямой 260 миль; однако посланники орков преодолевают это расстояние менее, чем за 4 дня.) Вести также отправлены в Барад-дур, некоторые через злых птиц». В более ранней временной картине, на стадии написания, когда время не шло, пока Отряд находился в Лотлориэне, на четвертый день их путешествия вниз по Андуину «посланники из Мории достигают Изенгарда, где до Сарумана уже дошли слухи о хоббитах через птиц и шпионов».

О необычайной скорости передвижения орков я переводил ранее: www.diary.ru/~almieon/p105826796.htm

2. 15 января. Морийские орки преследуют Отряд через Серебрянку. Эльфы отгоняют их. Посланники оставляют Морию и направляются в Изенгард к Саруману с вестями о произошедшем, а также упоминают о появлении Голлума. (От Мории до Изенгарда по прямой 260 миль; однако орки-гонцы преодолевают это расстояние менее, чем за 4 дня.) Вести также отправлены в Барад-дур, некоторые через злых птиц. Бара-дур находится на расстоянии около 680 миль от Мории по тому пути, которым летают вороны, но слухи достигают Саурона за три дня, и он отправляет Гришнака и мордорских орков.
18 января: гонцы-орки достигают Изенгарда. Саруман сильно взволнован, но не осмеливается действовать независимо от Саурона, покуда верен ему. Посылает лазутчиков под главенством Углука. Гришнак выступил из Мордора.
22 января: лазутчики Сарумана возвращаются в Морию и собирают отряд из горных орков. Они не могут войти в Лориэн, но таятся снаружи, особенно наблюдая за речным выходом.
24 января: изенгардцы пленяют Голлума и пытают его, надеясь разузнать, что он знает. Голлум… бежит после того, как становится известно, что хоббиты из Шира были с Гэндальфом, и этого достаточно, чтобы уверить Углука в том, что Кольцо было с Отрядом. Углук отправляет в Изенгард вести о хоббитах; но не о Кольце.»
26 января: Гришнак, переправившись через Андуин у порогов, появляется на западной стороне и перехватывает посланников Углука, и узнает от них вести. (Он отступает, связывается с назгулом близ Сарн Гебира и ожидает приказов.)
30 января: Саруман, получивший вести, решает действовать по своему разумению. Отправляет сильный отряд на помощь к Углуку, приказывает им доставить хоббитов живыми в Изенгард.
2 февраля: Гришнак получает подкрепление. Ему приказано действовать сообща с Углуком.
6 февраля: Углук очищает северный Рохан
10 февраля: Углук и Гришнак связываются над Сарн Гебиром. Рохиррим отгоняют изенгардцев, которые отступают к Эмин Муилю, оставляя западный берег неохраняемым. Гришнак наблюдает за восточным берегом близ Сарн Гебира.
22 февраля: лазутчики Гришнака учуяли приближение Отряда. Призывает назгула, но Саурон еще не дозволяет назгул пересекать Андуин.
23 февраля: орки сбиваются со следа. Леголас сбивает назгула. Орки ужаснулись, но Гришнак пересекает Андуин и смело пускается в погоню по западному берегу. Он полагает, что Отряд направляется в Минас Тирит.
25 февраля: Гришнак и Углук встречаются на западной стороне Эмин Муиля. Они совместно разыскивают Отряд.

3. 26 февраля: разведчики сообщают Эомеру, что орки спустились с Эмин Муиля. Но Эомер колеблется с неподчинением королю, который приказал ему отправляться в Истфолд и собрать своих людей для защиты Эдораса.
27 февраля: Вести о том, что орки двигаются по землям Рохана, достигают Эдораса. Хама (друг Эомера) отправляет весть в Истфолд (дом Эомера), предупреждая Эомера о недовольстве короля, но советуя ему выступить против орков. Эомер решает ослушаться короля и выступает со своим эоредом около полуночи с 27 на 28, беря направление прямо на север.

4. 27 февраля: Гришнак достигает Сарн Гебира. Другой назгул прибыл с советом. Он должен преследовать Углука. Назгул перенес его орков через реку. Гришнак спешит с северо-запада, чтобы перехватить Углука.

5. Картина подтверждает предположение Гимли: «30 февраля: Саруман появляется на поле битвы, и Арагорн с товарищами видит его».

6. 10 марта: орочье войско из Мораннона с истерлингами атакует Кайр Андрос после ухода Фарамира. Они входят в Анориэн и двигаются на запад с большой скоростью.
12 марта: истерлинги пересекают Пеленнор и двигаются на запад, чтобы устроить засаду для рохиррим.
13 марта: орки и истерлинги из Кайр Андроса встают лагерем у Амон Дина [sic], чтобы преградить путь рохиррим.

7. 11 марта: Теоден скачет на восток и устраивает стоянку через 110 миль.
12 марта: Теоден продолжает скачку и останавливается под Минриммоном. Энты уничтожают орочье войско на равнинах Рохана и таким образом уберегают рохиррим от атаки с фланга или разрушения Эдораса позади них.

8. И в «Повести Лет», и в «Картине» сообщается, что 17 марта Шаграт принес плащ и кольчугу Фродо, а также меч Сэма в Барад-дур. «Картина» добавляет, что Саурон убивает его.

9. Согласно «Картине»: «Около полудня (или после) Кольцо уничтожено и Барад-дур разрушается. Назгул, в последнем усилии повернувшие назад, затронуты извержением и сгорают. Конец правлению Саурона; и ничто не осталось от его власти».

URL записи

Фили (Fili)


читать дальшеГном из отряда Торина. Фили родился в 2859 году. У него был младший брат Кили, и они были племянниками Торина Дубощита. Их мать Дис была младшей сестрой Торина. Они были из народа Дурина. У Фили была жёлтая борода и длинный нос. Он носил синий капюшон и играл на скрипке. У Фили было очень острое зрение.

Фили и Кили родились в Синих Горах и жили там до 2941 г., когда их взяли в отряд Торина, направлявшийся к Одинокой Горе, дабы освободить её от власти Смауга. В неожиданном чаепитии в Бэг-Энде 26-го апреля Фили помогал Бильбо убирать посуду.

Когда буря застигла отряд на Высоком Перевале в Туманных Горах, Фили и Кили нашли пещеру, где можно было укрыться. К несчастью пещера оказалась «крыльцом» секретного входа в логово Орков. Гномы и Бильбо были захвачены Верховным Орком, но их спас Гэндальф. В одном из подгорных туннелей Бильбо нашёл Единое Кольцо.

В Темнолесье Фили увидел лодку на другом берегу Зачарованного Потока. Он бросил верёвку с крюком на конце, и Гномы подтянули лодку на свой берег. У лодки не было весёл, и Фили придумал как можно переправлять лодку через ручей, используя другую верёвку и крючок.

Фили был первым Гномом, которого Бильбо освободил от паутины Огромных Пауков и который помогал Хоббиту освобождать остальных, несмотря на то, что он был под действием яда пауков. После этого Фили пришлось отрезать большую часть своей бороды, потому что та застряла в паутине.

Позже, когда Гномы сбежали из подземелья Короля Эльфов в бочках, Фили снова помогал Бильбо освободить остальных. Фили был спрятан в бочке, в которой когда-то хранили яблоки, и после этого он возненавидел яблоки. Фили и Кили сопровождали Торина, когда он встречался с Предводителем Озёрного Города, и их посадили на почётных местах.

У Одинокой Горы Фили отправился на разведку к Главным Вратам вместе с Балином, Бильбо и Кили. Фили и Кили были вместе с Бильбо, когда он нашёл тайный вход в гору. Они не сопровождали Бильбо дальше в драконью берлогу, хотя чувствовали себя неловко, не предложив ему помощь. Когда Смауг покинул гору, Фили и Кили нашли золотые арфы в драконьей пещере. Братьев послали найти и вернуть трёх убежавших пони.

Когда Торин отказался от предложения Барда Лучника разделить награду, Фили и Кили не разделили мнения дяди. Но во время Битвы Пяти Воинств оба брата отважно защищали Торина как щитами, так и телами. Фили и Кили были убиты, а Торин позже умер от ран.

Примечание:

В тексте Хоббита (p. 154), Торин называет Фили самым молодым гномом, но в генеалогическом древе в дополнении А к Властелину Колец Кили моложе Фили.
Этимология


Фили - имя одного из гномов в старонорвежской поэме "Прорицание вёльвы". Его имя означает «напильник».

Кили (Kili)

(2864 г. ТЭ - 2941 г. ТЭ†)

Имя «Kili» взято из списка Dvergatal в Völuspá из «Старшей Эдды» (в оригинале пишется как Kíli).

Кили происходил из старейшего рода гномов — Длинных Бород, искони населявших Казад-Дум (Морию). Он являлся прямым потомком Дурина по старшей линии1) и приходился младшим братом Фили (как указано в генеалогическом древе в приложении A к "Властелину Колец"2)). Матерью Кили была Дис, дочь Траина II, единственная женщина-гном, упоминаемая Толкином. Ее старшие братья, Торин и Фрерин, приходились Кили родными дядями, а Балин, Двалин, Оин и Глоин — дальними родичами3).

Кили родился в доме Торина в Синих Горах (Эред Луин)4), где поселилась часть гномов, выживших после захвата Смаугом Королевства-под-Горой. В 2941 г. ТЭ отправился в составе отряда Торина в поход к Эребору (Одинокой Горе) (см. «Хоббит», «Неоконченные Предания»). Кили, наряду со своим братом, является одним из самых активных героев этого похода. Как самые молодые, Кили и Фили были наиболее зоркими (не считая Бильбо Бэггинса), и поэтому их часто высылали на разведку или поиски. Они отыскали пещеру в Туманных Горах, где гномы пережидали грозу и прятались от великанов. Братья охотно оказывают помощь Бильбо и Торину в поиске бочек с гномами, вместе с Торином и Бильбо приходят к Бургомистру Эсгарота (Озерного города), вместе с Балином и хоббитом идут на разведку к Воронцу и Главным Воротам Одинокой Горы и в компании Бильбо находят секретную дверь от потайного хода в гору. Кили не одобрял решение Торина отказаться от мира с людьми Озерного Города и эльфами Трандуила. В Битве Пяти Воинств Кили, как и Фили, погиб, защищая Торина. Про гибель Кили см. раздел «Гибель Фили» в статье «Фили».

Кили носил синий капюшон, серебряный пояс, играл на скрипке и на арфе, имел желтую бороду5). В ранней версии «Хоббита» Кили имел белую (но не седую!) бороду.6)




wiki.evendim.ru/index.php/%D0%A4%D0%B8%D0%BB%D0...

О цвете неба в Валиноре
читать дальшеВот в этом старом посте Лены обсуждался интересный вопрос о цвете неба в Валиноре.
murmyak.livejournal.com/88022.html

Он не давал мне покоя, и я решила в нем покопаться.
Итак, что было бы, если бы источник света (и тепла) располагался не за пределами атмосферы, а на поверхности Земли? Полагаю, вполне правомерносчитать, что мощность этого источника равна мощности той доли солнечного излучения, которое сейчас, привычное нам, доходит до земли (до поверхности,
разумеется, а не до верхних слоев атмосферы). Спектр излучения мы вправе считать аналогичным солнечному.
Как известно, голубой цвет неба определяется рэлеевским рассеянием света на молекулах земной атмосферы. Интенсивность рассеянного света, согласно формуле Рэлея, подтвержденной экспериментальными исследованиями, пропорциональна четвертой степени частоты падающего света. Поэтому коротковолновая часть спектра - синняя - рассеивается примерно в пять раз сильнее, чем красная.
Если начать говорить о физических причинах этого рассеяния, и почему оно получается таким равномерным, всплывет отдельный интересный вопрос об Искажении Арды. Коснусь его лишь в двух словах - причиной молекулярного рассеяния являются флуктуации, то есть случайные изменения количества молекул воздуха в элементарных объемчиках воздуха (то есть, флуктуации показателя
преломления земной атмосферы). Если бы этого не было, если бы все объемчики содержали постоянно строго определенное количество молекул, то рассеивающиеся во все стороны волны взаимно гасили бы друг друга, и мы благополучно видели бы оригинальный белый цвет нашего Светила, а вовсе никакую не голубую атмосферу.
Можно рассуждать, заложил ли Эру, создав мир, в него определенные флуктуации или же они явились результатом последующего Искажения, а в неизгаженной юной Арде все молекулки атмосферы строго висели на своих местах. В этом случае, безусловно, видимое небо было бы черным. Учитывая, что к моменту появления Древ (и не то что Древ, а даже Ормала и Иллуина), в масштабах планеты уже происходили серьезные катаклизмы, можно полагать, что "порядок в воздухе", если он и был, уже был нарушен.
Итак, у нас есть источники света, которые располагаются внутри пределов атмосферы, практически на поверхности земли по сравнению с высотой атмосферы. (Это также очевидно, что Древа были не слишком высоки, если Пелори уже способны были полностью заслонить их свет. Кстати, все рассуждения будут верны и для Светильников, о которых сказано, что помещены они были "на высоких колоннах, таких высоких, какими были далеко не все горы в позднейшие дни" - следовательно, также внутри атмосферы). И мы считаем, что законы отражения и преломления света, равно как и состав атмосферы, те же, к которым привыкли сейчас мудрствующие по этому поводу эдайн.
Итак, мы стоим в Валиноре неподалеку от Древ. Видеть привычный нам голубой цвет неба мы, очевидно, не будем - ведь за пределами атмосферы нет источника света. Разумеется, слой воздуха, находящийся между нами и Древами, дает некоторое количество рассеивающихся голубых волн, но их так мало, что глаз вряд ли будет воспринимать их. (Не исключено, что зоркий эльфийский глаз способен был бы видеть легчайшую голубоватую дымку, при взгляде в направлении Древ). Если мы находимся далеко от Древ (но не заслонены горами), то их свет будет проходить через бОльшую толщу воздуха и мы будеть
видеть небо над головой черным, а вдали красновато-серым (похожая "подсветка" видна над городами, только в Валиноре у нас не будет смога и пыли, поэтому гамма будет "чище", не загрязнена желтыми и другими лучами, подобно смешанным на палитре разным краскам. Вот красивая картинка, где свет располагается даже слоями.




По мере приближения к источникам света красноватость будет быстро уменьшаться. Небо будет приобретать жемчужно-серый оттенок. Вернее даже сказать, чистого и высокого "неба", как мы видим сейчас, не будет. Над Валинором будет висеть как бы дымка. В некоторых фильмах о войне, где показывают использование мощных прожекторов, виден этот эффект.
Немного еще нам может дать вид Земли из космоса - когда наблюдатель находится по ту же сторону атмосферы, что и источник света. Правда, в этом случае брать картинку, скажем,

один в один не стоит. Поскольку ее создают еще многочисленные вихри и циклоны в атмосфере, на вид которых, в свою очередь, влияет размер и скорость вращения планеты. При обсуждении же Валинорского неба этих обстоятельств не существует, как таковых. Но одно мы можем вывести из этой картинки - что в отраженных лучах света чистой голубой атмосферы не увидишь.
Наверное, нам крайне трудно вообразить в принципе освещенность нашей среды обитания, исходящую не сверху. Как бы ни был мощен тот же Лаурелин, все равно отсутствие привычного нам днем рассеянного света - да на какой огромной площади атмосферы - создаст совсем иную картину. Наверно,
справедливым будет сравнение включенной в комнате люстры и - свечи или настольной лампы. При настольной лампе вполне можно жить и читать , но поднимая голову, мы будем видеть, что у нас над головой темно, по сравнению с небольшим пространством вокруг нас.

В обсуждении вопроса принимали участие два доктора физ-мат наук.

Дискуссия, поправки, и т.п. приветствуются. )


дискуссии по теме:
helce.livejournal.com/174388.html
murmyak.livejournal.com/88022.html
rittare.livejournal.com/1224338.html

УПД: У меня умные люди тоже высказываются.: ivry.livejournal.com/943500.html

(Фрагмент из книги Т.А. Шиппи "Путь в Средиземье", пер. с англ. А. Блейз.)


..читать дальше.приблизительно тем же путем Толкин шел в работе над образом гномов (карликов, dwarves ). Это также древнее слово, ср. древнеаглийское dweorth, древнеисландское dvergr, древневерхненемецкое twerg, готское *dvairgs и т.д. Долгое время подобные слова, по-видимому, смешивались с обозначениями эльфов, вследствие чего возникла изрядная путаница в связи с понятиями «светлых эльфов» (собственно эльфов), «черных эльфов» (гномов?) и «темных эльфов» (?). Толкин не забыл и о последних — они появляются в истории Эола в «Сильмариллионе». Но еще более интересно отразившееся в различных источниках некое смутное ощущение того, что с гномами — в отличие от эльфов — люди могли сосуществовать на равных, хотя их общение зачастую омрачалось враждой. В известной сказке (из собрания братьев Гримм) семеро гномов помогают Белоснежке, однако карлик из «Белоснежки и Краснозорьки» (также у братьев Гримм) очень богат, но при этом угрюм и неблагодарен. Гномы тесно ассоциируются с золотом и горным делом, а также часто фигурируют в сюжетах о нарушении уговора: скандинавский бог Локи проигрывает карлику свою голову, но отказывается платить по счету и отделывается хитроумной уверткой [1] в духе Порции [2]; у другого карлика, Андвари, тот же Локи отбирает все его сокровища вплоть до последнего (рокового) колечка, которое Андвари умоляет ему оставить [3]. «Inter uos nemo loquitur, nisi corde doloso», — вкладывает горькую истину в уста гнома создатель германской поэмы XI в. «Руодлиб»: «…среди вас [людей] ни единого нет, кто бы говорил, не тая в сердце обман. Вот почему никогда вам не обрести долгую жизнь…» [4]. И долголетие гномов, и связанный с ними мотив нарушения условий сделки нашли отражение в «Хоббите». Традиционным является и представление о том, что гномы живут «под горой». «Прорицание вельвы», знаменитая древнескандинавская поэма, повествующая о конце света, связывает цвергов (карликов) с камнем: «stynia dvergar fyr steindurom»: «цверги стонут за каменной дверью». Снорри Стурлусон (в своем роде северный Лайамон [5]) утверждает, что они «завелись <…> в земле, подобно червям», а его соотечественники-исландцы долгое время называли эхо «речью цвергов» (dvergmál). Соответствия между сочинениями, столь далекими друг от друга во времени и пространстве, как «Младшая Эдда» Снорри (Исландия, XIII в.) и «Сказки» братьев Гримм (Германия, XIX в.), в этом отношении поистине удивительны и даже, можно сказать, вызывающе наглядны, и Толкин отнюдь не первым обратил на это внимание: сами братья Гримм подметили, что подобные совпадения свидетельствуют о некоем «изначальном единстве», «des ursprünglichen Zusammenhangs». Zusammenhangs — «взаимосвязь». Во многом так же рассматривал все эти сюжеты и Толкин, и как бы мы ни интерпретировали данный феномен, сам по себе он не подлежит сомнению.
Однако существует еще один фактор, которому Толкин придавал огромное значение в работе над своими портретами эльфов и гномов, а именно — литературные произведения. Сколько бы он ни нашел и ни использовал перекрестных ссылок, все же наиболее пристальное внимание он, по-видимому, уделял некоторым отдельно взятым поэмам, сказкам, оборотам речи и образам, ложившимся в основу его представлений о целых народах или племенах. Пытаясь ответить на вопрос о том, какие именно это были произведения, мы, разумеется, можем лишь строить догадки, но я рискну предположить, что «ключевым источником» для толкиновских эльфов стало описание короля-охотника из «Сэра Орфео», а для гномов — предание о «Hjaðningavíg» («битве Хьяднингов»), «вечной битве», из «Младшей Эдды» Снорри. Из этих источников были взяты их «ключевые качества» — неуловимость и мстительность, соответственно.
Начнем с более простого — с легенды о «вечной битве», сюжет которой таков: жил-был конунг Хёгни, и была у него дочь Хильд. Когда отец отлучился из дому, дочь была похищена (по некоторым версиям, ее соблазнил искусный арфист) конунгом-пиратом по имени Хедин. Хёгни пустился в погоню и настиг их на острове Высокий, что из Оркнейских островов. Хильд попыталась примирить Хёгни с Хедином, предупредив отца, что похитивший ее конунг готов к бою. Но «сурово ответил Хёгни дочери». Когда два войска уже изготовились к битве, Хедин обратился к отцу девушки с более выгодным для того и более учтивым предложением мира. Но Хёгни отказался пойти на мировую: «Слишком поздно заговорил ты о мире, ибо я уже обнажил свой меч Наследство Даина, что сковали карлы. Всякий раз, когда его обнажают, он должен принести смерть, и рубит он всегда без промаха, и не заживает ни одна нанесенная им рана». Не устрашившись этой угрозы (как и подобало викингу), Хедин восклицает в ответ: «Добрым зову я тот меч, что верен хозяину», — и начинается битва. Каждый день воины вступают в бой, каждую ночь Хильд воскрешает убитых колдовством, и так будет продолжаться до конца света.
Это, очевидным образом, предание о неукротимой гордыне, пылающей ярким пламенем в сдержанных репликах персонажей; его поворотная точка — принятое Хёгни решение сражаться и отказ хотя бы задуматься о возможности выкупа; «объективный коррелят» этой гордыни и решения — меч Dáinsleif, «Наследство Даина», выкованный карлами (гномами) и не ведающий пощады. Практически тождествен ему меч Тирфинг из «Саги о Хейдреке», которую редактировал Кристофер Толкин: созданный гномами, прóклятый и беспощадный, становится причиной убийства между близкими родичами и горестного возгласа, которым завершается сага: «Никогда не забудется это; рок норн жесток». По-видимому, именно эти качества Толкин избрал и разработал как основные характеристики гномов. В «Хоббите» Торин Со Товарищи движимы не только жадностью, но и жаждой мести; в «Приложении А» к «Властелину Колец» центром истории гномов становится долгая и многотрудная месть Траина за Трора, а Даин Железная Пята — само воплощение стойкого, справедливого, ожесточенного и в чем-то несчастливого характера всей гномьей расы в толкиновском Средиземье. И, полагаю, мы вправе утверждать, что «вдохновение» в работе над портретом этой расы (в отличие от приложенной к делу «изобретательности» как более трудоемкого элемента) почерпнуто непосредственно у Снорри, из «битвы Хьяднингов» и от «меча Наследство Даина, что сковали карлы». Пользуясь собственным выражением Толкина, это и была «точка плавления воображения» («fusion-point of imagination»), которую, повстречав однажды, уже невозможно забыть.
Что касается эльфов, то для них точкой плавления или воспламенения стали, судя по всему, двадцать-тридцать строк из средневековой поэмы «Сэр Орфео», которая и сама по себе представляет поразительный образец творческой алхимии. По своему происхождению это всего лишь античная история Орфея и Эвридики, однако поэт XIV века (или, быть может, некий его забытый предшественник) внес в нее два радикальных изменения: во-первых, царство мертвых превратилось в страну эльфов, из которой приходит король эльфов и похищает даму Эвродис; во-вторых, сэр Орфео, в отличие от своего античного прототипа, добивается успеха и возвращает свою жену, победив короля эльфов силой музыки и благородства. Самый знаменитый и самобытный фрагмент поэмы — описание эльфов, которых то и дело замечает в глуши Орфео, безумный и нагой, скитающийся в поисках жены; при этом остается неясным, что перед ним — галлюцинации, призраки или реальные существа по ту сторону некой прозрачной преграды, прорваться за которую Орфео не в силах. Вот этот отрывок в переводе Толкина:

There often by him would he see,
when noon was hot on leaf and tree,
the king of Faery with his rout
came hunting in the woods about
with blowing far and crying dim,
and barking hounds that were with him;
yet never a beast they took nor slew,
and where they went he never knew…

(«И часто видел он / в полдень, когда горячий свет ложился на листву и деревья, / как король эльфов со своей свитой / выезжал на охоту в леса; / и слышались издалека пенье рога, и приглушенные кличи, / и лай гончих, что следовали за ним; / но ни разу они не затравили и не убили ни единого зверя, / и куда они исчезают, не ведал он…»)

Многие из этих намеков запали в душу Толкину: гулко поющие рога призрачного войска, что последует за Арагорном по «тропам мертвых»; «дальнее пенье рогов» той «великой охоты», что проезжает мимо притихших гномов в Сумрачном лесу («Хоббит»); и в том же «Хоббите» — образ свирепого, гордого, вспыльчивого и благородного короля эльфов, что бросает Торина в темницу, но в конечном счете поступает по справедливости даже с Бильбо. Но самые прочные из всех подобных ассоциаций — связь эльфов с дикой природой (которую, в глазах Толкина, подкрепляли такие англосаксонские сложные слова, как wood-elf — «лесной эльф», water-elf — «водяной эльф», sea-elf — «морской эльф» и многие другие) и с музыкой арфы, инструмента, с помощью которого сэр Орфео отвоевывает свою жену. Быть может, для Толкина оказалось значимым даже то, что в «Сэре Орфео» эльфы освободили и наградили своего соперника-арфиста за искусную игру, тогда как выкованный гномами меч Наследство Даина, по некоторым версиям предания о «битве Хьяднингов», обрекает Хьярранди (северного Орфея) не просто на смерть, но на бесконечно повторяющуюся гибель. В двух этих деталях сосредоточен весь конфликт двух рас, несовместимых как по характеру, так и по образу действия. Однако чем дальше мы заходим в рассмотрении того, как Толкин использовал в данном случае старинные тексты и фрагменты, тем очевиднее становится, с какой легкостью ему удавалось почувствовать, что за хаосом осколков древней поэзии Севера скрываются связность и смысл, — нужно только не жалеть усилий, и они отыщутся. Как писал Шекспир о другом Зачарованном Лесе, в котором человек здравомыслящий не увидит ничего особенного, —

Однако их рассказ об этой ночи,
Об их совместном извращенье мыслей
Свидетельствует больше, чем о грезах,
И вырастает в подлинное нечто;
Хоть это все и странно, и чудесно
(«Сон в летнюю ночь», V, I, пер. М. Лозинского).

Я вовсе не хочу сказать, что Толкину пришелся бы по сердцу этот уничижительный отзыв о «грезах», не говоря уже о пародии на эльфов, каковую являют собой Паутинка, Боб, Мотылек и Горчица. Однако Ник Моток не лишен некой близкой ему бравурности, и тем более знакомо Толкину чувство Ипполиты, что грезы эти «вырастают в подлинное нечто».


Примечания переводчика
[1] «Карлик хотел было отрубить Локи голову, но Локи сказал, что ему, мол, принадлежит голова, но не шея. Тогда карлик взял ремешок и нож и хотел проткнуть в губах у Локи дырки и зашить ему рот. Но нож никак не резал. Тогда он сказал, что тут лучше бы сгодилось шило его брата, и лишь помянул это шило, откуда ни возьмись, появилось шило и проткнуло Локи губы. Сшил он губы вместе, но Локи вырвал ремешок с мясом» (Младшая Эдда, 35).
[2]Порция — героиня пьесы У. Шекспира «Венецианский купец».
[3] «И когда они вошли в скалу, карлик вынес все золото, что у него было, и это было огромное богатство. Тут карлик смахнул себе под руку золотое колечко. Локи заметил это и велел отдать кольцо. Карлик молил не отнимать у него кольца, говоря, что это кольцо, если он сохранит его, снова умножит его богатство. Но Локи сказал, что он не должен оставлять себе ни крупицы золота, отнял кольцо и пошел. И тогда карлик сказал, что то кольцо будет стоить жизни всякому, кто им завладеет. Локи говорит, что это ему по душе, и добавляет, что может быть и сбудется это предсказание, если он донесет его до ушей тех, кто возьмет себе кольцо» («Младшая Эдда», 39).
[4] «Руодлиб» — германская поэма, написанная на латыни ок. 1050 г. В изложении истории жизни молодого героя сплавлены мотивы германской героической поэзии и эллинистических сказаний.
[5] Лайамон - английский монах и поэт (XII-XIII вв.), первым изложивший на английском языке легенды о короле Артуре; автор эпической поэмы "Брут" - стихотворного пересказа "Истории Британии" Гальфрида Монмутского.

annablaze.livejournal.com/8948.html

Наконец-то я знаю, как закончу игру на нашей форумке "Непокой Нолдор". Что увидела Нерданель.
Отдельное спасибо Жак Луи Давиду.
читать дальше

Мне всегда казалось, что Турин должен был стать отцом Эаренделя. От Финдуилас, разумеется. Турин был по воспитаю куда больше эльф, чем его кузен, но категорически пошел своим путем. Сильмарилл был достаточно от Турина близок, интересно, он его видел в сокровищнице своего приемного отца? Но вмешалась судьба и Ульмо задействовал свой запасной вариант.