был такой китайский роман, довольно озорной, весь написанный символикой. и если человек не знал этот шифр, то он читал фразу "иногда на хозяйку нападала блажь принимать гостей не только от парадных ворот, но и через сад, от калитки, и бывали дни, когда она всех гостей отправляла в обход и принимала только через калитку".
и только тот, кто знает, что в китае было принято таким образом описывать сексуальные предпочтения, действительно получает _весь_ текст, то есть и сам текст, и его возможный фривольный смысл.
язык у толкина не блестящ совсем. но каждый жест, каждое действие, каждый поступок его героев опирается на огромный пласт смыслов, причем эти пласты - разные для всех, и когда Арагорн поет о Берене и Лутиэнь, для хоббитов это - сказка, прекрасная, чужая и в то же время - часть их мира, а для Арагорна - проживание собственной судьбы, потому что точно так же, как Тингол поставил человеку условие "я отдам тебе дочь, если ты будешь стоять передо мной и силмарилл будет в твоей руке", Эльронд заявил Арагорну, что тот получит его дочь не раньше, чем вернет себе королевский трон Гондора и Арнора. этого не знают хоббиты. этого не знает читатель, если он читал только трилогию, но это знает написанный автором Арагорн. это заложено в языке, в сказках, которые рассказываются детям, в именах, а имена все - говорящие, причем не только самому Толкину, а любому, кто читал Старшую Эдду.
я помню, какой восторг меня пробрал, настоящий, до искр по позвоночнику, когда я наткнулся на Мюрквид в речах Локи - одно-единственное упоминание, "что станешь ты делать, коль Мюспелля дети сквозь Мюрквид поскачут" - и это реальный лес "где-то на юге", а в пространстве Средьземелья это - Мирквуд, Темный Лес, и он довольно северный, и это невероятным образом сшивает мир Толкина с общим, нашим пространством - немного южнее пространства Старшей Эдды.
вот это проникновение вширь и вглубь, ненавязчивое, как в любом из нас ненавязчиво сидит сказка о золушке или трех поросятах, мы цитируем их и не замечаем, и это дает нашему пространству глубину и узнавание - так у Толкина есть эта глубина и узнавание между жителями разных земель. он дает контекст. я больше не видел таких миров. разве что "Левая рука тьмы" Ле Гуин.
а в Арканаре нет глубины, он декорация, условность, он выполняет исключительно роль ширмы. потому что совершенно непонятно, каким образом все это держится. ни государственный строй, ни вера, ни вообще устройство этого общества - не живое, гротеск. невозможно определить, на чем живет и работает это общество - вот оно и не живет и не работает, и откуда-то в средневековом городе появляется королевский дворец и манеры римской империи времен упадка - при общей повальной нищете и полном отсутствии торговли и производства.
но ненависть эта, очень теперь читаемая, а тогда просто подхватываемая, лакомая ненависть к тому, что тебя окружает, а ты - выше, чище, ты пытаешься все исправить из жалости, а надо морды бить, а не исправлять из жалости - она забирала очень сильно. очень-очень ложилась тогда на голову. а город был - просто приложением, а не частью истории.
Шуйский же